![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Любовь: Жизнь, как один день
Меня, помню, зацепило странноватое сочетание азиатского имени и русско-украинской фамилии: Венера Терещенко. Потом, когда познакомилась с этой женщиной поближе, всё разъяснилось. Но сама история этой семьи достойна отдельного романа, не меньше.
Ей был 31 год – тонкая, гибкая татарская красавица с вечно грустными глазами. Ему 25 – маленький крепыш, бесшабашный весельчак, драчун и задира, любитель девушек и дешёвого портвейна (а то и чего покрепче).
Она из интеллигентной семьи – дедушка был попечителем, а потом и директором единственной татарской гимназии в Пишпеке в конце XIX века, просвещённый и уважаемый человек; отец и мать – преподаватели. В его семье были уголовники, алкоголики, садисты и суицидники, причём мужчины не доживали до 50 лет: если не губила водка, то скоротечно умирали от онкологии до наступления этого сакрального возраста.
У неё за плечами было двое детей от неудачного брака по сговору родителей, спасаясь от которого, она добралась аж до самого дальнего рудника в самом глухом и отдалённом высокогорном районе. Причём сына ей бывший муж так и не отдал – мальчика, как продолжателя фамилии, семья мужа забрала себе. Она сбежала с девочкой-первоклассницей, с красным дипломом экономфака, разбитым сердцем и грузом тяжёлых воспоминаний.
У него за плечами было лишь несколько скоротечных романов с местными рудничными красавицами, но в багаже – три опасных шахтёрских профессии: скреперист, взрывник, проходчик. За которые платили просто чудовищные по тем временам деньги, не считая высокогорной надбавки. И поэтому, не смотря на недостатки разбитного и непостоянного характера, он был выгодным женихом.
На праздновании очередного Дня Шахтёра в рудничном клубе Андрей увидел Венеру и… пропал. Бесповоротно и окончательно, на всю оставшуюся жизнь. Отныне и до конца своей жизни он теперь видел только одну женщину. Около года ушло на то, чтобы убедить её поверить в серьёзность его намерений. А потом они поженились, она взяла его фамилию, и дочка, полюбив весёлого отчима, скоро стала также носить новую фамилию – Фарида Терещенко.
И на этом можно бы было и закончить. Потому что с этого момента уже ничего не менялось, по сути, в их жизни. Проходили годы, вырастала девочка, разваливался Советский Союз – Андрей любил Венеру, Венера любила Андрея. Менялось место жительства, место работы, зарплата, росли цены и падали курсы валют – Андрей любил Венеру, Венера любила Андрея. Дочка из школьницы стала студенткой и заневестилась; сын от первого брака ушёл от отца и стал жить с ними, вопреки воле родни взяв фамилию отчима – Андрей любил Венеру, Венера любила Андрея. Они уже были обвешаны внуками и внучками, их дом был открыт настежь для всех друзей, знакомых и знакомых знакомых; сын Венеры своего первого и единственного сына назвал в честь отчима – Андреем.
Они всегда были вместе: на рынок, на прогулку, в кино, в кафе, к друзьям, на рыбалку (!) – практически везде. И если выпадали дальние командировки – он звонил ей ежедневно по телефону, или связывался по рации каким-то немыслимым путём. А как же могло быть иначе? Они просто не могли долго находиться друг без друга – Андрей любил Венеру, Венера любила Андрея.
Он по возрасту уже пережил всех своих братьев – четверо умерли от рака в возрасте между 40 и 50 годами, не оставив мужского потомства, продолжателей фамилии. Он пережил их всех, прожив свою жизнь, как один долгий день, окружённый Любовью, даря Любовь. Не дожив пару недель до своего 57-летия, он умер во сне: накануне 8 Марта дозвонился до неё по телефону, сказал в очередной раз, как любит её, поздравил с наступающим праздником.
Бригада полным составом ушла праздновать Женский День в ближайшую сельскую кафешку; он вернулся в рабочее общежитие, в свою комнату. Лег спать и не проснулся: обширное кровоизлияние в мозг.
Её известили наутро. Она вынесла за ворота скамейку и села у входа в дом, ждать мужа. Она просидела там почти сутки, дожидаясь грузовичка, который вёз Андрея домой, в последний раз. И только когда его внесли во двор, упала в обморок. Жизнь для неё кончилась.
no subject
Наверное, такую любовь называют земной.
no subject